Одной из фантомных болей нынешнего российского руководства является желание занять "подобающее место" и стать "центром принятия решений", что озвучивается в виде концепции "многополярного мира". Причины этой боли вполне понятны: предыдущий советский проект обладал своим местом и занимал его по праву. В определенной степени такая фантомная боль может быть определена как реваншизм – весьма опасный мотив любой деятельности, так как он всегда направлен в прошлое, которого нет. Лангольеры истории уже переработали это прошлое, и его просто не существует в реальном мире, поэтому реваншизм в любом из своих проявлений всегда обречен.
Проблема заключается в том, что центрами любого мирового порядка могут быть социальные субъекты, обладающие целым рядом необходимых для этого условий.
Первое условие: государство (и полностью разделяющий хотя бы на уровне смыслов народ) должны обладать сформированной (а значит, осмысленной и консенсусной) уникальной по отношению к любым иным цивилизационной миссией. Должен прозвучать ясный и внятный ответ на вопрос: для чего мы существуем? Иначе говоря, должен существовать образ и проект будущего, разделяемый и правящей стратой, и управляемым ею социумом. Принципиальное условие – это согласие должно носить добровольный и осознанный характер.
Второе условие: государство должно занимать четко определенное место в мировой системе разделения труда на уникальной позиции, причем в достаточной близости от верхнего положения мировой иерархии, на позиции (или рядом с ней) "абсолютного хищника" мировой системы – то есть, обладая всем необходимым набором признаков для инициирования эволюции и трансформации мирового порядка.
Третье условие: наличие господствующей идеологии как проявленной пассионарности одного из составляющих нацию этносов.
Это ключевые условия, отсутствие хотя бы одного из них вычеркивает страну из списка претендентов на "место за столом" принимающих решения.
С первым условием пока всё очевидно: проекта будущего у правящей страты нет. Есть проект "будущего в прошлом" – те самые "традиционные ценности", но это не будущее, это его отсутствие. Логично, что правящей знати попросту нечего предложить народу, и раз так, то говорить о консенсусе не приходится – нет предмета.
Второе условие в определенной мере выполняется: место в мировой системе разделения труда есть, но на данный момент оно находится глубоко внизу на уровне банального сырьевого придатка, причем это место вполне устраивает правящую страту, которая в свое время даже обозначила его лукавым термином "энергетическая сверхдержава". Потенциал изменения этого жалкого положения всё ещё не исчерпан: в России осталась хотя и изуродованная, но система образования, на высоком уровне по сравнению со странами третьего мира остается состояние социальной системы, в России осталась хотя и серьезно пострадавшая, но всё ещё уникальная культура. Это дает возможность изменить нынешнее положение вещей, но без выполнения первого условия и получения ответа на стратегический вопрос: для чего мы? – весь этот потенциал рано или поздно, но пойдет прахом.
Третье условие тоже вызывает вполне обоснованные вопросы. Ни о какой пассионарности сегодня говорить не приходится. Курс государства на стерилизацию любой социальной активности, террор как метод управления, провозглашение "стабильности" как смысла существования государства полностью вычеркивают для России выполнимость и этого условия.
Подытоживая: на сегодняшний день объективных предпосылок для претензий на статус "центра принятия решений" у страны нет. Никому не интересны лекции по истории и рассказы про злых печенегов, которых кто-то когда-то где-то там победил. Значение имеет здесь и сейчас. В этом смысле СВО, как заявка на "место за столом", возможно, и выглядит логичной, но по исполнению она, напротив лишь укрепляет "партнеров" в мысли, что эта претензия явно преждевременна и не может быть даже рассмотрена.
! Орфография и стилистика автора сохранены
