Представьте, что вы - молодой человек или девушка. А это ваши бабушка или дедушка.
На руках носили, кормили, первые шаги, первые слова, вместе на даче, на море ездили, "Винни Пуха" тебя читать заставляли. Они всегда были. В твой жизни всегда.
Когда ты с мамой не ладил, можно было прийти, вкусненьким накормят, сырнички, блинчики, борщ, добрые слова скажут.
И вообще, это вот ощущение, что они есть.
Да, у тебя нет времени, у тебя своя жизнь: институт, тусовка, девушка, парень, друзья, у кого-то даже семья или свои дети.
На них нет времени, но ты знаешь, что они есть.
Можно позвонить. Можно заехать. И снова вкусно. И снова душевно. И сырнички те же. И они такие родные-родные.
И вот война. И ты против войны, ты в ужасе от войны, ты не понимаешь, как жить, когда война.
А они - за войну.
А у них телевизор. Всегда включен телевизор. Он всегда и раньше был включен: новости, концерты, фильмы. Но раньше это было неважно. А теперь оказалось очень важным. Ты против войны, а они за войну.
И ты им пытаешься донести, рассказать. Ну как же, они же такие родные, роднее не бывает, они теплые, милые. И блинчики все те же. И сырнички. И борщ, как тогда, в детстве. И голос тот же, родной. И глаза.
Но только ты против войны, тебе выть хочется, а они за войну. И они рады, что война.
И ничего не рассказать. И ничего не объяснить. И даже хуже.
Ты говоришь:
- Сажают!
А они не спорят. Они просто говорят в ответ:
- И правильно, что сажают.
Ты им:
- Убивают!
А они:
- И правильно, что убивают.
И все те же сырнички и блинчики. И все та же нежность к тебе и у тебя.
Но только ты кричишь:
- Нельзя сажать. Нельзя убивать.
А они отвечают:
- Нужно.
Им уже за восемьдесят. Им жить осталось... Господи, сколько им той жизни осталось?...
А они говорят:
- Нужно. Нужно сажать. И убивать нужно.
Блажени непорочнии в путь ходящии в законе господни...
! Орфография и стилистика автора сохранены
