Противостояние властей Навальному из разряда периферийных новостей мало-помалу перекочевывает в общероссийскую повестку. К вящему удивлению многих кабинетных политологов, оказалось, что десятки штабов политика, раскиданные по всей стране, отнюдь не потемкинские деревни, а реальный организм (пусть 133 тысячи волонтеров, анонсированных лидером, и кажутся преувеличением, оправданным между тем).
Вопрос только: "Реальный, но в какой степени?" Хватит ли у движения сил и мужества, дабы отстоять свои едва обретенные порядки от массированных атак Кремля? В войне без правил, при несопоставимом соотношении сил, где даже красивого проигрыша не дано.
Погромы региональных центров движения Навального, с каждым днем множащиеся, индикатор того, насколько Кремль зациклен на самосохранение, нейтрализацию малейших покушений на свой иммунитет.
Просмотр ролика месячной давности о захвате сотней "золотого возраста" краснодарского центра Навального, представляется, способен повергнуть в отчаяние и самого непуганого оптимиста. Беда не в том, что погром срежиссирован властями, оказалось, гораздыми на импровизации, или в безнаказанности погромщиков, а в том, что функционеры штаба — интеллигентные, не нюхавшие пороха молодые люди, которых власти ЗЛА несложно сломать. Они, "очкарики-ботаники", похоже, и не подозревают, какая бездна порока и коварства им противостоит. И все навеянные их лидером иллюзии, что будто всегда есть трещина, через которую можно просочиться, скорее всего, опасное заблуждение — настолько шокирует последовательность карательных акций Кремля против пассионариев новой волны. Нет дня, чтобы власти не атаковали тот или иной форпост движения, коему, по мнению автора, пора обзаводиться своими Совинформбюро и Левитаном.
Экспресс-анализ события подсказывает: вполне вероятно, что решение Навального выдвинуть свою кандидатуру на пост президента не столько ошибочно, сколько преждевременно. Но главное — продиктовано поверхностной оценкой красных линий Кремля. А вернее, того, что сам Навальный, изобретательный и амбициозный, и есть та самая красная линия власти, обрети он легитимацию в глазах российского общества.
Фонд борьбы с коррупцией, миллионы просмотров на YouTube и даже благие мечты о президентстве — для гибридократии куда ни шло. Однако Навальный как конструктор и предводитель антипутинской структуры, растущей словно на дрожжах, — и одного черного лебедя достаточно, чтобы, на взгляд правящего клана, всем табуном в одночасье угодить в Магадан. Стало быть, приступ всеми родами войск.
С некоторой осторожностью можно предположить, что, создай Навальный сеть филиалов ФБК, при этом не озвучивая президентские амбиции, то есть пропуская грядущие выборы, его детище разгрома, чьи контуры все четче проступают, избежало бы. И подвижка за подвижкой продвигалось бы к своей Сверхцели.
Теперь же от Россиянина №2 уже мало что зависит, ибо его структура неспешно, но неотвратимо загоняется властями в резервацию. Если какой-либо шанс уцелеть у структуры и есть, то он в существенном пересмотре собственной повестки, а точнее, в выдаче на-гора новых, нестандартных инициатив. Оные, понятное дело, возможны, хоть и их диапазон стремится к нулю из-за неуклонной фашизации российской политической надстройки.
Как представляется, один из перспективных инструментов — мобилизация мощного западного лобби по защите движения. А точнее, прямое обращение Навального к лидерам ведущих государств, в котором, наряду с просьбой о заступничестве, сформулировать программу новых антикремлевских санкций, способных остудить пыл могильщиков кампании "Навальный-2018".
Посчитает ли нужным Запад вторгнуться во внутрироссийскую политику, предсказать сложно. Но то, что права человека в России — с поправкой на век — советского тоталитарного извода уже давно медицинский факт. Как и не вызывает сомнений, что диссидентское движение СССР растворилось бы в ГУЛАГе и психушках, не включи страны первого мира ту проблему в короткий список тем, по которым оказывалось давление на советских геронтократов.
Куда лучше прослыть кляузником и нацпредателем, нежели предводителем разгромленной армии, у которого единственная привилегия — свой остров Святой Елены в его русской инкарнации: гибрид домашнего ареста и КПЗ.
