Михаил Харитонов "Сочинения в двух томах", Владимир Даль, 2010
"Все было совсем не так". Вот основная интенция большинства произведений фантаста Михаила Харитонова, собранных в этом двухтомнике. "Ироническая фантастика с конспирологическим уклоном", — сказано в аннотации. А конспирология — это когда, "если поскрести", все оказывается совсем не так, как кажется и как принято считать. И Харитонов "скребет", скребет размашисто и искрометно, не щадя ничего и никого.
Вот, например,
Шерлок Холмс оказывается жалким безумным маньяком (рассказ "Тарантелла"), а вся его знаменитая эпопея — спецоперацией британских спецслужб.
Повезло психу: его брат Майкрофт, почитай что первый человек в Британской империи, прикрывая родственничка, бросает все силы Интеллинджент Сервис на расследование преступлений, раскрытие которых приписывается потом "гениальному сыщику". И доктор Ватсон не так просто приставлен к сумасшедшему трансвеститу Холмсу, который любит на досуге переодеваться в женское платье и воображать себя несуществующей "миссис Хадсон". Доктор — человек казенный, выполняет спецзадание. Дегенеративный Шерлок-Потрошитель кромсает проституток на лондонском "дне", а Ватсону одна забота — как эти безобразия скрыть, "перевести стрелки", да в книжках своих Холмса "отмазать" и распиарить.
Или вот холокост в рассказе с пикантно-неполиткорректным в этом контексте названием "Корм". О нет, автор не посягает на каноническую версию "Катастрофы". Шесть миллионов евреев действительно были стерты с лица земли. Только опять-таки все было не совсем так. Их не сжигали в газовых камерах, а безболезненно испаряли при помощи магии. Куда там поэту, который мечтал делать из людей гвозди! Воюющая Германия нуждалась в энергии. И демоны-нацисты перерабатывали евреев в электричество.
Дальше — гуще.
Толкиен как спецагент мировой эльфийской закулисы
(рассказ "Гэндальф и Ластлайка"). А знаменитый немецкий порядок — результат того, что немцев начиная со средних веков кормили специальной психоактивной наркотой ("Юбeр аллес").
У Харитонова великое множество таких приколов. Но чего у него точно нет, так это ретро-утопии, жанра, крайне популярного у нынешних отечественных фантастов. Ретро-утопия — это про то, "как прекрасно все могло бы быть, если бы". Если бы царя не расстреляли. Если бы ГКЧП победил. Если бы белые не проиграли Гражданскую. "Вот житуха настала бы..." У Харитонова — не настала бы. Оставь несбыточные надежды, читатель.
Если бы победили белые, то вместо колхозов были бы монастыри, вместо партбилетов — нательные кресты, вместо комсомольцев — монахи-чернецы, в белом мавзолее у Кремля лежал бы Врангель, правил бы регент престола, а руководящую и направляющую роль осуществляла бы церковь. И монах Нектарий (в миру Михаил Шолохов) писал бы об этом книжку. Это рассказ "Белая новь".
А если бы нацисты оказались не яростными антисемитами, а столь же яростными юдофилами, как в рассказе "Арест"? И тогда ничего принципиально не изменилось бы. И Хрустальная ночь была бы тоже. С той только разницей, что ортодоксальные евреи били бы евреев нерелигиозных при поддержке всей мощи НСДАП. И простой нерелигиозный немецкий еврей Абрахом Оппенгей в ужасе ждал бы, когда к нему нагрянут молодчики из гестапо с желтыми монгедавидами на нарукавных повязках. Нагрянут, чтобы арестовать за недостаточно ревностное исполнение предписаний иудаизма. И Рейх готовился бы к войне с Британией за Землю обетованную, и полным ходом шла запущенная германскими властями программа "ихуя" (ивр. "сращивания", "соединения") равновеликих в своей исключительности немецкой и еврейской наций.
От перестановки мест слагаемых сумма не меняется.
Можно изменить что-то в прошлом, можно даже осуществить, казалось бы, полную инверсию истории, но на выходе получится то же самое.
Same shit, как говорят англичане и прочие янки. Вот герой рассказа "Как бы" снова и снова возвращается в узловой момент истории, в август 1991-го, когда он сидел на бронетранспортере у Белого дома в Москве и от него зависело, начать ли стрелять в противников ГКЧП или нет. То стреляет, то не стреляет, то наконец сам берет власть, оставив с носом и "демократов", и "коммунистов", а в итоге все равно все приходит к примерно тому же общему знаменателю. Как ты ни старайся, получится, как всегда, а не как лучше.
Повесть "Лапсан Сушонг" — тоже вроде бы альтернативная история, и все равно выходит, что все изменения — второстепенные, главный итог предрешен — не жить России, нипочем не жить. "Судьба..." — как вздыхал покойный грустный комик-губернатор Евдокимов.
Михаил Харитонов раз за разом бьет по жанру ретро-утопии, высмеивает эту, похоже, последнюю и заведомо несбыточную русскую мечту — "ах, если бы...".
А что он делает со Стругацкими?! О-о-о-о. Тут конспирологические разоблачения приобретают особый смак, благо автор имеет дело с персонажами и ситуациями, известными каждому любителю отечественной фантастики, а своим сатирическим пером он замахивается на одну из главных священных коров всей здешней интеллигенции.
Прогрессоры — карьеристы, ради повышений по службе и всего такого прочего намеренно "опускающие" вполне развитые, даже процветающие миры — каковы вам, а? А Майя Глумова, делающая минет сначала Айзеку Бромбергу, а потом Рудольфу Сикорски? А вот Странники, как выясняется, не имеют не только собственной планеты, но даже материальных тел, бродят по космосу, этакие галактические космополиты, промышляют нечистоплотной спекуляцией, называют себя Диаспорой и любят жаловаться на примитивную ксенофобию гуманоидов, которые их ненавидят, потому что, разумеется, завидуют. И даже резня в Арканаре оказывается не тем, чем она представляется у Аркадия и Бориса Натановичей. Если поскрести.
Но есть в двух томах и вещи, где конспирологические разоблачения и ирония не так заметны и играют меньшую роль. Наиболее примечательным в этом ряду является, конечно же,
роман "Успех" — квинтэссенция ненависти к российским девяностым годам и мрачная, прямолинейная сатира на это десятилетие и тогдашний социал-дарвинизм.
Все персонажи данного чернушного текста — жуткие ублюдки, лишенные даже намека на мораль или совесть, готовые ради денег и власти убивать, предавать, есть дерьмо и кормить им других. Главный герой захватывает власть в одном отдельно взятом звездолете, используя экскременты пассажиров как средство их порабощения. Он устраивает катастрофу, корабль зависает в космосе, многие гибнут, а на тех, кто выжил, запасов натуральной еды не хватает (это деликатес, дефицит, роскошь). И космическим путешественникам приходится есть собственные переработанные фекалии. А технология переработки известна только главному герою, профессия "говнокрута" очень редкая, она — позор, ее носители — низшая каста, но не неприкасаемые, нет. Этих отверженных бьют и насилуют все кому не лень. Но теперь-то он с ними посчитается. Он — единственный, кто может спасти своих рабов от голодной смерти, и уж теперь-то он их накормит, накормит их же собственным говном, досыта, до отвала! А что поделаешь? "С волками жить..." Ведь все это происходит во Вселенной, где если у человека нет денег, то стоит он не дороже собственного дерьма.
"Маленькая жизнь Стюарта Кельвина Забужко" — Владимиру Сорокину было бы не лишне ознакомиться с этим блестящим антилиберальным и антизападным ответом на его "День опричника", даром что рассказ Харитонова, возможно, написан раньше, чем сорокинский памфлет, и выполнен в схожем гротесковом ключе.
Есть и тексты, где звуки стебного раскардаша окончательно глохнут, а звучать начинают серьезные, мрачные аккорды драмы и трагедии. Таков роман "Разоритель", который в финале оказывается опять-таки вариацией на темы Стругацких. Находятся и совсем "конкретно" "черные" тексты, такие как рассказы She и "Карусель", где уже и вовсе не до смеха.
Всего в двух томах уместились два романа, четыре повести, не один десяток рассказов и еще пьеса "Дракон" (классической драме Евгения Шварца не поздоровилось так же, как и Стругацким). Выпустило собрание сочинений Харитонова петербургское издательство "Владимир Даль". Оно примечательно тем, что в выходных данных книг не указывает тиражи и специализируется в основном на издании правой философии (Константин Леонтьев, Шмитт, Хайдеггер, Юнгер). В этом сборнике то, что Харитонов писал в течение 20 лет. В издательской аннотации он кокетливо назван "загадочным сетевым автором". Это приманка для читателей между тем уже утратила свою свежесть. Все, кому интересно, давно знают, что Михаил Харитонов — псевдоним философа, публициста, редактора, литератора и общественно-политического деятеля Константина Крылова.
Сам Крылов в своем недавнем интервью сказал, что полной тождественности между ним и его НФ-альтер эго нет. "Он талантливее меня, он более худой, и он больший мизантроп". Мизантропией Харитонов щедро делится с читателями —
в двух томах непросто отыскать не то что положительных, но даже хотя бы "нейтральных", не однозначно плохих персонажей.
Разве только в роли сугубых жертв... И даже самые хитрые злодеи тут, как правило, оказываются объектом коварных манипуляций со стороны злодеев еще более хитрых и сильных.
Действующие лица харитоновских текстов почти всегда в ходе своих приключений попадают в неловкие, неудобные, дурацкие ситуации, и, если у них и получается кого-то обхитрить, то, как правило, самих себя.
За двойным дном всегда есть тройное и так далее. Новые спецоперации, "легенды" и манипуляции, новые бастионы лжи на поверку оказываются маскировкой не правды, как этому учил Черчилль, а новой еще более изощренной (но по своим целям — более тупой и примитивной) лжи. И интересы-то у этих манипуляторов и мировых заговорщиков, которые в разных обличьях выходят на свет в конце харитоновских новелл, все больше мелкие да шкурные. И сами эти "Темные силы" на поверку оказываются не великими и демоническими, а подленькими, жадными и, главное, циничными до тошноты. А Харитонов не устает сдирать с них маски одну за другой, как слои шелухи с луковицы. Читатель хочет знать правду? Все как всегда — правду скрывают власти.
Редакция благодарна магазину "Фаланстер", предоставившему собрание сочинений Михаила Харитонова
Вы можете оставить свои комментарии здесь
