В Мосгорсуде второй месяц продолжается заочный процесс по делу бывшего топ-менеджера "ЮКОСа" Леонида Невзлина. Но пока со свидетельскими показаниями у гособвинения совсем негусто – за месяц из намеченных пятисот явилось только около тридцати свидетелей, причем никто из них так и не дал убедительных доказательств причастности Невзлина к преступлениям. А в этот понедельник Генпрокуратура лишилась своих главных козырей.
Напомню, что Генпрокуратура вменяет Леониду Невзлину "организацию убийств в интересах компании". Формула обвинения – аналогичная той, которая ранее использовалась против бывшего начальника отдела службы безопасности "ЮКОСа" Алексея Пичугина, осужденного по этим же эпизодам к пожизненному заключению в колонии особого режима.
По версии Генпрокуратуры, Леонид Невзлин, Алексей Пичугин и другие "неустановленные лица из руководства "ЮКОСа" "вступили в преступный сговор в неустановленное время и в неустановленном месте". Замечу, что словосочетания "неустановленные лица", "неустановленное время" и "неустановленное место" и в деле Пичугина, и в деле Невзлина встречаются регулярно, но такая расплывчатость формулировок, похоже, ничуть не смущает гособвинение.
Алексей Пичугин своей вины не признал. Сейчас его жалоба на приговор ждет рассмотрения в Европейском суда по правам человека.
На процессе Пичугина Генпрокуратура не скрывала, что он – лишь средство подобраться к Невзлину. Гособвинитель Камиль Кашаев заявлял журналистам, что приговор Пичугину "является первым шагом к осуждению и судебному процессу над Невзлиным". И состоящее из 82 томов дело Невзлина в значительной своей части построено на материалах дела Пичугина, в том числе – на свидетельских показаниях.
Среди таких "многоразовых" свидетелей – Геннадий Цигельник и Евгений Решетников, жители Волгограда, неоднократно судимые за незаконный оборот оружия и другие преступления. Именно их показания легли в основу приговора Алексею Пичугину.
В 2006 году на процессе Пичугина (тогда экс-сотрудника "ЮКОСа" приговорили к 24-летнему лишению свободы, но впоследствии приговор в отношении него Верховный суд отменил, а дело направил на новое рассмотрение) Цигельник и Решетников назвали себя непосредственными исполнителями преступлений, в организации которых теперь обвиняется Леонид Невзлин. Как рассказывали эти "свидетели", о том, что заказчики убийств –Пичугин и Невзлин, им говорили посредники Горин и Горитовский. Допросить этих лиц, чтобы проверить показания Цигельника и Решетникова, невозможно, так как ни того, ни другого нет в живых.
Между тем адвокаты Пичугина указывали на недопустимость использования в качестве доказательств непроверенных косвенных свидетельств, игнорирования многочисленных противоречий в деталях показаний (об экипировке преступников, о последовательности их действий, распределении ролей и других), что ставит под сомнение их правдивость.
Как бы то ни было, Цигельник и Решетников твердо стояли на одном: "заказчики" преступлений – Невзлин и Пичугин. И тем самым представляли особую ценность для прокуратуры.
Но на заседании в понедельник Геннадий Цигельник неожиданно заявил, что дал ложные показания под давлением следствия. Он сообщил, что 4 мая 2005 года "заключил сделку" с руководителем следственной группы Юрием Буртовым: лжесвидетельство против Невзлина и Пичугина в обмен на снисхождение в наказании. По словам Цигельника, Юрий Буртовой продемонстрировал ему видеозапись допроса Решетникова, где тот указывает на юкосовцев как на заказчиков преступлений. И посоветовал рассказать о том же, пообещав 6–7 лет лишения свободы и помощь общественного защитника.
Цигельник рассказал, что следователи Генпрокуратуры Буртовой, Банников, Жебряков и оперативный работник Смирнов приходили к нему с указаниями перед каждым допросом по делу Пичугина. Последнее же посещение было не далее как 14 апреля 2008 года, в ходе которого Цигельника инструктировали, что говорить на суде по делу Невзлина.
Геннадий Цигельник заявил, что на самом деле он никогда не знал ни Алексея Пичугина, ни Леонида Невзлина, а впервые услышал о них только от Буртового. Отказ от ложных показаний он мотивировал тем, что прокуратура условия "сделки" не выполнила. Вместо 6 лет лишения свободы 17 августа 2006 года Цигельник получил 18 лет.
Второй свидетель, Евгений Решетников, выступая в суде, сначала повторил свои прежние показания против сотрудников "ЮКОСа". Но когда адвокат Леонида Невзлина Дмитрий Харитонов спросил "свидетеля", откуда ему известны имена заказчиков преступлений, тот признался, что от... следователя Буртового.
Версии о том, что конкретно подвигло Цигельника и Решетникова на сенсационные признания, могут быть самые различные. Но события понедельника, как элементы пазла, очень хорошо укладываются в общую картину. Одни свидетели и потерпевшие с удивительным упорством уклоняются от участия в процессе – хотя, казалось бы, должны быть заинтересованы в установлении истины и наказании виновных. Заявления других выражают несогласие с версией гособвинения...
Так, потерпевший Колесов (5 октября 1998 года Колесова у его дома избили двое неизвестных мужчин и отняли портфель с газовым пистолетом и 2 тысячами долларов США) заявил: "Я говорил следователям, что у меня есть сомнения в их версии. В ходе первоначальных допросов я предполагал различные версии нападения на меня: купил гараж не в том месте, отголоски с прежних мест работы и другие. Для меня до сих пор загадка, кто и почему совершил на меня нападение".
Поскольку дело политическое, то держится оно не на фактах, а на политической воле, о которой на суде над Невзлиным говорил другой фигурант дела, Евгений Рыбин. По мнению Рыбина, во то время, когда преступления совершались, правоохранительные органы связи между ними и "ЮКОСом" не усмотрели, потому что "политического решения не было".
Но как раз сейчас уверенность в том, что эта самая "политическая воля" сохранится – пошатнулась. А без нее дело, в котором нет ни одного прямого свидетельства, рассыпается, как карточный домик.
Поэтому вопрос, станет ли обвинение спешно латать "дыры" или спустит дело на тормозах, пока остается открытым.
