Массовое отравление жителей Буйнакска негодной водой, зараженной целым букетом болезнетворных микроорганизмов (в анализах фигурируют зашкаливающие количества возбудителей дизентерии, ротавирусы, норовирусы) — это классическая техногенная катастрофа, которые стали нормой для современной России.
Понятно, что сейчас подтянут "экспертов", которые станут объяснять рост их численности пресловутым "глобальным потеплением" (и в какой-то очень ограниченной мере они, конечно, будут правы). Кстати, подобные объяснения уже звучали, когда пытались объяснить зимние прорывы теплотрасс — дескать, это не мы, это природа.
Однако сам по себе резкий рост катастрофических явлений в системе — это прямое свидетельство и устойчивый маркер её "перегретого" состояния. Социальная система в данном случае ничем не отличается от любой другой, и видимый рост целого ряда крайне негативных процессов, невозможных при "нормальной" социальной температуре, свидетельствует как раз об этом.
Как известно, в системах, вышедших за пределы устойчивого равновесия, понятие температуры утрачивает практический смысл. В социальной системе температура является параметром измерения социальной активности отдельных членов общества, их групп и общества в целом, однако она имеет практическое воплощение и смысл лишь тогда, когда может реализовываться в совершение какой-либо полезной для общества в целом или для отдельных его членов работы (пускай даже с падающим КПД). Однако когда полезная работа при высокой социальной температуре перестает производиться, наступает этап, когда корректно пользоваться другим термодинамическим (или применительно к социуму — социодинамическим) параметров энтропией. Для социальной системы логично применять термин Ивана Ефремова "инферно".
Эффект перехода общества к инфернальному состоянию маркируется резким ростом бытового, экономического, политического насилия (направленного как вовне в виде агрессивных войн, так и внутрь общества в виде массового бессистемного террора со стороны государства).
Переход к инферно существенным образом и крайне фатально влияет на управление обществом, приводит к резкому и практически неконтролируемому росту числа заболеваний (вполне медицинский факт — психосоматический эффект влияния психологических факторов на органическое состояние работоспособности органов человека и всего организма в целом), стремительно развивается демографический кризис, существенно повышает меру негативных явлений в обществе, семье, человеке. Происходит стремительное разрушение базовых "кирпичиков" общества — семьи, клана, цеха. Разрушение этих базовых элементов — еще один маркер приближающейся фазовой катастрофы.
Естественно, власть стремится вернуть управление (что в инфернальном состоянии общества абсолютно бессмысленная затея), а потому стремится "охладить" его, открывая систему и канализируя растущую энтропию. Собственно, здесь и нужно искать ответ на вопрос — с чего вдруг в последние несколько лет российская власть слетела с катушек и развязывает военные конфликты за пределами страны и вводит жесточайший и не более осмысленный террор внутри. Она стремится охладить общество, создавая каналы "выпуска пара", однако это затея бессмысленная по сути, так как возникает две критические проблемы: невозможно создать каналы сброса с такой пропускной способностью, чтобы "стравливать" растущее инферно по мере его роста. Вторая проблема — социум "конечен". И чем активнее сбрасывается из него "перегретый пар", тем меньше остается в "кастрюле" - и тем быстрее она закипает.
Мы видим это на примере российской экономики. Ее сейчас придавили всем, чем только возможно — и огромной ставкой ЦБ, и бесконечным "ручным управлением", но она сжимается в силу краха всей модели вывоза сырья на экспорт (падение добычи газа "Газпромом" - прекрасный пример такого сжатия). Экономика становится всё меньше, а потому и нагревается всё быстрее. Наиболее понимающие происходящее высшие чиновники прямо называют состояние экономики критическим перегревом, однако введение антикризисного управления — это политическое решение, на которое высшее политическое руководство не может решиться, а потому процесс быстрого нагрева экономики продолжается.
Возникает сложная картина, в базе которой — идущий на полных парах процесс катастрофического фазового перехода, который неизбежно приведет к краху и обрушению всей вошедшей в необратимый коллапс системы. Внешне же мы видим попытки охладить общество, ввести его в состояние переохлажденного.
Каждая новая итерация попыток охлаждения (первая была в период пандемии, вторая — сейчас в период СВО) происходит по одному сценарию — вначале власти удается ввести общество в состояние панического оцепенения, вводится террор по отношению к тем, кто сопротивляется, но с течением времени управлять террором становится вначале сложнее, затем — вообще невозможно. Соответственно, возникает устойчивый запрос власти на новый кризис, еще более тяжелый, чем предыдущий, чтобы повторить итерацию.
В этом смысле вероятность конфликта с НАТО, пускай Путин и стучит кулаком, называя всех тупыми за мысль об этом, не равна нулю и повышается — объективные закономерности требуют создания нового кризиса, еще более серьезного, чем СВО. В противном случае нагрев социальной системы выйдет за рамки управляемости. Изменить ситуацию власть не может, как ничего невозможно сделать в состоянии агонии — её можно только продлить. И, понятно, не слишком долго.
! Орфография и стилистика автора сохранены
