Скажу, может быть, очевидное, но на мой взгляд, важное.
Статус иноагентов - это, понятно, вещь крайне отвратительная, которой быть не должно и обсуждать тут нечего. Но есть некоторые детали, которые интересно обсудить.
Когда статус иноагента вводили в начале 10-х годов, власти говорили про него следующее: "а что, а вот в Штатах так же", "это не обременительно, надо просто сообщить в реестр и все", "граждане имеют право знать, слыша какое-то высказывание, если это высказывание оплачено иностранцами, только за этим этот статус и нужен". Все, граждане, хорошо, все правильно, никаких посягательств на права граждан.
Заметим, что статус иноагента присваивается по бюрократической, а не судебной процедуре, просто потому, что так решает чиновник, без какого-либо состязательного обсуждения.
Понятно, что все три оправдания ложны - да, по форме в Штатах так же, а на деле совсем иначе, российские критерии присвоения этого статуса с американскими имеют очень мало общего, российский статус всегда был достаточно обременителен. В 2014-м году подавались жалобы в Конституционный суд с требованием признать иноагентскую конструкцию антиконституционной на основании нарушения пяти конституционных принципов - равенство всех перед законом и судом, право на свободу слова, право на свободу членства в организациях, право на участие в управлении делами государства и право не свидетельствовать против себя. Конституционный суд эти доводы тогда отмел, заявляя, что присвоение статуса иноагента никак эти права не нарушает (на мой взгляд, это решение было неправедным).
Но теперь смотрим, что происходит - теперь-то, со свежепринимаемыми законами, налагающими существенные имущественные наказания на "иноагентов", этот статус уже со всей очевидностью репрессивен, хоть и продолжает присваиваться внесудебным образом, что уж точно противоречит конституции. Но кого это волнует. Кажется, подобных вопиющих даже с формальной точки зрения казусов в СССР не было с 1960-х. Статус иноагента становится все больше похож на статус лишенцев в раннем СССР, упраздненнык конституцией 1936 года. Поражение в правах из-за неправильного происхождения (сын кулака), неправильной национальности (немцы, крымские татары, чеченцы и ингуши...) существовало еще долго, до конца 50-х, но оно не было прописано в законах, а осуществлялось постановлениями.
После 1950-х, кажется, уже не было и постановлений высокого уровня, по которым следовало наказание за статусы подобного рода - национальные квоты при поступлениях в ВУЗы, запрет на проживание на родине для возвращавшихся представителей репрессированных народов и прочие мерзости оставались, но делалось это иначе, через тайные инструкции, например, рекомендовавшие не прописывать кого не надо где не надо или намекавшие, кому какие давать задачи на экзамене, или, скажем, что не стоит кому попало выписывать рекомендацию для поступления, скажем, в МГИМО (а для поступления туда такая рекомендация была нужна). Нравы Степаниды Власьевны смягчались, но не до конца, она уже начинала стесняться каких-то своих действий, понимая, что так вообще-то не хорошо, но отказать себе в них не могда и придумывала способы делать их с хорошей миной и исподтишка.
Ситуация с иноагентами - это не единственный пример откровенного и показного неуважения к основополагающим принципам законов современного демократического общества, но, например, о пытках на камеру уже говорилось
То, что мы наблюдаем сейчас - это откат не просто в сталинское время, а во времена еще худшие. Стестнения со стороны властей становится все меньше и меньше, скорее, появляется бравирование правовым нигилизмом. Выводы из этого довольно неутешительные - как правило, когда такое начинается, спираль беззакония и репрессий начинает раскручиваться все шире и шире, пока не доходит до совсем уж жутких масштабов, начиная угрожать истеблишменту в целом, после чего происходят некоторые перестановки и безумие выгорает (так было и во Франции в 1790-е, и в СССР в 1930-е, и во времена охоты на ведьм, как в буквальном смысле, так и в переносном).
Тревожно, братцы...
! Орфография и стилистика автора сохранены
