Чисто инерционно будущая "нормализация", которая, конечно, рано или поздно все равно произойдет, будет выглядеть как "возвращение к норме". Однако возможен и другой вариант – "создание новой нормы". Многое будет зависеть от того, кто выступит "нормализатором", то есть той движущей силой, которая возьмет на себя ответственность за формирование иного, альтернативного нынешнему порядка.
На сегодняшний день доминирующими являются два концепта. Первый популярен среди лоялистов и сводится к тому, что никакой "нормализации" в принципе не будет, потому что "все существующее разумно", а значит, и является нормой (а русский норму знает). Второй распространяется среди противников режима и особенно силен в эмигрантских кругах. Он сводится к тому, что движущей силой "нормализации" будет некий обобщенный "противник войны".
Дальше представления тех, кто уверен в неизбежности "нормализации", разнятся: для кого-то "актором" является лишь узкий круг самых принципиальных противников войны (к которым обычно причисляются только члены собственного эмигрантского кружка), кто-то придерживается более широких взглядов и видит в качестве актора широкую коалицию антивоенных сил, придерживающихся самых разных взглядов по всем иным вопросам. Но общий смысл один и тот же – конверсию режима будут осуществлять те, кто в данный момент являются его убежденными противниками, а значит, в большинстве своем как раз и находятся либо в тюрьмах, либо в эмиграции.
Но возможны и другие версии. Четверть века правления Путина сильно перетряхнули Россию. Выросло два поколения, глубоко индоктринированных национал-большевизмом (путинизмом). В значительной степени за эти годы в России сформировалось совершенно иное общество, живущее другим экономическим и политическим укладом, чем на рубеже тысячелетий. Родить это общество обратно вряд ли удастся даже после ухода Путина (по крайней мере - сразу). Дальнейшее развитие, скорее всего, будет происходить на этой сфорировавшейся при Путине базе, а не в обход нее.
И когда "нормализация" начнется, то, во-первых, она начнется как движение к какой-то якобы новой норме (пусть она и будет сильно напоминать старую на деле), а во-вторых, движущей силой этой нормализации на самом первом этапе станет "разочарованный воин" - бывший сторонник войны и даже активный ее участник, у которого в голове возникли сначала смутные, а потом и все более определенные сомнения в том, что он воевал за правое дело. Сильной стороной этого "актора" будет то, что он продолжит оставаться органичной частью этого испорченного, насквозь прогнившего общества, перед которым этому обществу не надо будет оправдываться за свои грехи. Они будут слеплены из одного теста.
Героем России будущего, по крайней мере, на самых первых порах, станет отнюдь не политзек и не политэмигрант, а "полковник Васин", который скажет своим бойцам:
"Пойдём домой,
Мы ведём войну уже семьдесят лет
Нас учили, что жизнь - это бой
Но по новым данным разведки
Мы воевали сами с собой".
! Орфография и стилистика автора сохранены
