Работы Владимира Проппа "Морфология сказки" и "Исторические корни волшебной сказки" давно стали научной классикой. Кто-то внимательно их изучал, кто-то не очень, кто-то мог о них и не слышать. Но, так или иначе, многие из положений, озвученных Проппом и учеными-структуралистами, ныне воспринимаются как очевидность на уровне "Земля вращается вокруг Солнца, а Волга впадает в Каспийское море".
И это несмотря на то, что остаются каверзные вопросы, типа: а впрямь ли именно Волга, а не, скажем, Кама впадает в это самое Каспийское море?
И все же принято считать установленной истиной, что при всем разнообразии сказочных персонажей количество сюжетов весьма ограниченно, а сюжеты одного класса развиваются и разрешаются одинаковым способом, какие бы переменные величины ни участвовали в повествовании.
Не так ли в политике?
Переменных величин — как то страны и народы, времена и нравы — множество, а сюжетов раз-два и обчелся.
Для того чтобы обратить внимание на это обстоятельство, не нужно быть ни Карлом Марксом с его историческим материализмом, ни Владимиром Проппом с его "Морфологией волшебной сказки".
Я это все к тому, что выборы в Украине и их результат потрясли мир, ярко напомнив об одном из повторяющихся сюжетов в политике, который назову так: Мессия на Престоле.
Но можно и поскромнее, например: Народный царь.
А можно и так: Сказание о Добром решателе.
Собственно, согласно библейским канонам, царь и должен быть из народа, а ни в коем случае не из аристократии, каковыми у иудеев являются коэны и левиты.
Чем не волшебная сказка?
Исходные обязательные условия этого сюжета таковы, где бы ни происходило это дело — хоть в Испании, хоть в России, хоть в Израиле, хоть в Украине: усталость общества от самого себя. Усталость в связи со своей вялотекущей, угнетающей неспособностью решить самые актуальные проблемы, доставшие все слои населения по самое "не хочу". Перед страной открывается перспектива либо дурной бесконечности, либо революционной бездны.
И вот тут чудесным, а не революционным способом и оказывается на вершине власти добрый царь (варианты — губернатор, президент).
Такой правитель появился уже в первом романе, ознаменовавшем наступление новой эры в мировой литературе. Имя его — правителя — Санчо Панса. В истории его недолгого правления вполне проявились основные черты этого повторяющегося сюжета. Появился новый губернатор как бы из ниоткуда, руководил на удивление ярко, закончил досрочным отстранением от должности, после чего всё быстро вернулось на круги своя.
Личность Санчо Пансы, страна и время — тут величины переменные, а вот функции героя, завязка, кульминация и развязка сюжета — вполне постоянные.
Давайте для примера обратимся к другой эпохе и к относительно далёкой от Испании стране.
С переменными величинами всё в полном порядке: каким-то чудом оказавшийся у власти сказочный герой, явившийся не из политической тусовки, может быть хоть отставным генералом, хоть действующим комиком. Главное, чтобы он воспринимался обществом как персонаж глубоко народный, то есть смотрящий на правящий олигархат глазами рядового гражданина.
Таковыми и были генерал Лебедь и эстрадный актёр Евдокимов.
Результат известен: сюжет должен повториться, исключений не зафиксировано.
Во всяком случае, так утверждает Владимир Пропп, анализируя сказки действительно фольклорные, а не сочинённые профессиональными авторами с разными целями стилизации.
Вспоминается израильская волшебная сказка ровно двадцатилетней давности.
Исходные обстоятельства таковы: страна невыносимо устала от нескончаемой войны с соседями, покончить с которой представлялось вполне возможным, если страну возглавит человек, не цепляющийся за устоявшиеся догмы оборонной стратегии, не говоря уже об идеологических.
Избиратель искренне считал, что всё зависит исключительно от доброй воли самих израильтян, а вот некоторые упрямые догматики из среды политических тяжеловесов искусственно тормозят мирный процесс ради своих непонятных народу выгод или фантазий.
Избиратель, разумеется, сказал своё слово.
Ровно 20 лет тому назад Биньямин Нетаньяху разгромно проиграл выборы Эхуду Бараку.
Поражение было настолько чувствительным, что Нетаньяху заявил о своём уходе из политики: ну не воспринимает его народ, не говоря о СМИ.
Дальше почти всё как у Санчо Пансы, только гораздо хуже, поскольку речь шла не о вымышленных персонажах.
Эхуд Барак начал являть миру и президенту США свою добрую волю по части готовности на самые болезненные уступки ради достижения обещанного народу мира с соседями.
Соседи не замедлили воспользоваться этой готовностью ровно так, как предупреждал прагматичный политик, а не благодушный фантазёр Биньямин Нетаньяху.
"Зачем нам соглашаться на уступки, если можно дожать и получить всё".
"Господа, господа, — только и оставалось взывать к недавним партнёрам по переговорам оскорблённому в своих лучших чувствах Эхуду Бараку, — господа, разве вы не хотите мира?"
Такого ужаса, который вскоре после избрания Барака обрушился на Израиль, не ждал никто. Буквально дня не проходило, чтобы не произошло теракта с многочисленными человеческими жертвами в разных общественных местах: в кафе, на дискотеках, в магазинах, в транспорте.
Улицы израильских городов опустели. Из страны выжимали очередные уступки.
Мне запомнилась вечерняя радиопередача, которую я слушал через полгода, когда волна террора захлестнула Израиль: один из комментаторов — сторонников Барака — с горечью констатировал: "Мы вернулись в 48-й год", другой ему возразил: "Мы вернулись в 28-й год".
То, что существование Израиля под угрозой, почувствовали все.
Торжество недругов еврейского государства и тревога его друзей во всех концах планеты стали всеобщими.
Запомнились и те, кто поспешили отречься от Израиля, назвав его искусственным образованием, чтобы не сильно переживать, когда еврейскую страну будут известными способами демонтировать.
Так закончился обещавший стать золотым недолгий век правления Эхуда Барака, объявившего досрочные выборы.
Закончился в полном соответствии с повторяющимся сюжетом о чудесном восшествии на престол предполагаемого Спасителя, искренне готового решить застоявшиеся проблемы, которые всем уже и впрямь давно стали поперёк горла.
