Как известно всем от мала до велика, Сталин лихорадочно готовился к новой европейской войне ("история царской России заключалась в том, что её непрерывно били из-за её отсталости... мы должны пробежать за десять лет..."), именно это стало причиной "телеологического" оправдания Голодомора советскими и российскими историками и публицистами, и даже попало в постановление Госдумы о голоде тридцатых годов.
Дескать, уморили голодом, болезнями и террором миллионы, но ЗАТО создали почти с нуля оборонную промышленность и мощную армию, весной 1941 года одну из крупнейших и сильнейших в мире...
Но теперь подумаем: от кого СССР должен был обороняться, создавая грандиозные вооружённые силы и огромную военную промышленность, ради которых Сталин погубил по меньшей мере 8 млн человеческих жизней. Отмечу, что эту цифру я получаю следующим образом: 7,5 млн — признанное Госдумой число жертв голода и болезней и 500 тысяч расстрелянных в 1937-38 годах по разнарядке жертв коллективизации. Так что с этим числом не могут спорить даже заядлые сталинисты.
Решение о создании современного ВПК ЦК принимает в 1928 году как задание для первой пятилетки (началась 1 октября 1928 года). Тогда же Тухачевский выдвигает поднятый на смех план "красного сверхмилитаризма", включая создание тысяч лёгких пулеметных "танков" на базе тракторов, прикрытых бронёй. Понятно, что такая армада должна была заменить в мощном наступательном порыве "морально устаревшую" кавалерию. Поэтому Тухачевский поддерживает и разработки в области военного ракетостроения (за что пострадал ракетчик Королёв): плохо нацеливаемый залп десятков и сотен ракет неспособен причинить ущерб ни окопавшейся пехоте, ни тем более системе укреплений, но гипотетическую лавину польских конников он разметал бы, и разрушил бы крупный железнодорожный узел или промзону.
Итак, осенью 1928 года начинается милитаризация СССР, а через год из руководства страны убирают Бухарина и его сторонников и начинается принудительная, даже террористическая организация.
А теперь бегло оглядим угрозы СССР. Япония только точит зубы на Северный Китай. А сами северокитайские правители — на зону КВЖД. Но представим, что в Кремле потрясающие политические провидцы и они за 10 лет предвидят угрозы озеру Хасан и Халхин-Голу. Однако явно не против Японии создаётся такая силища. Для нейтрализации Японии можно договорится с Америкой, очень настороженно наблюдающей за экспансией Токио.
Финляндию, погружающуюся к 1930 году в жесточайший кризис, как угрозу не рассматриваем, тем более что строительство страшно дорогих укреплений Линии Маннергейма убедительно показывает отсутствие наступательных замыслов.
То же самое, только в десятикратном масштабе — с Францией, армия которой зарылась в Линию Мажино. Агрессия через территорию Германии невозможна (опыт сопротивления в Руре в 1923 году слишком свеж в памяти).
Польско-французское вторжение совсем маловероятно, потому, что оно совершенно бессмысленно — до коллективизации у крестьян нет таких претензий к соввласти, чтобы поддержать интервентов как у освободителей, а у украинского, белорусского и еврейского населения западных областей СССР и восточных областей Польши в 1928-29 году слишком много претензий к варшавской администрации.
Французская концепция сугубо оборонительная, армия готова только к защите от немцев. Иностранный легион и колониальные части ведут изнурительные сражения с африканскими свободолюбивыми туземцами, больше всего в Марокко — с племенами рифов, на пару с испанцами (где растёт полководческое мастерство будущего генералиссимуса Франко).
Великая Британия всё время кого-то усмиряет — то арабов в Подмандатной Палестине, то курдов и арабов в Ираке, и свободных сил у неё мало. Как и современной авиации — многократно раскритикованные вялотекущие переговоры о разоружении свои результаты принесли. Американские же морпехи заняты исключительно десантами в Латинской Америке...
Так что делать, ценой огромного перенапряжения экономики, повального голода и риска всеобщего крестьянского восстания (его предупредила только сталинская статья марта 1930 про "головокружение"), десятки тысяч танков и самолётов СССР решительно незачем.
Правда, тогда в ходу была расхожая коминтерновская формула: "Кризис — это война". Вот в октябре 1929 рухнула Нью-Йоркская фондовая биржа, завершился "период частичной стабилизации капитализма" и на горизонте должны были вспыхнуть зарницы новой Большой войны... А прозорливое советское руководство тут же схватило планы коллективизации и ускоренной индустриализации ошельмованной в 1926-28 годах "левой оппозиции" и их внедрило в жизнь. Одновременно вернув из "политизоляторов" ту самую оппозицию (подписал письмо что согласен с новой — долгожданной — линией партии и обратно на ответственную партработу — до нового ареста в 1937-м.
Но тот конфликт подразумевался между империалистическими державами — за рынки сбыта в "колониальных и полуколониальных странах". Например, необычайно кровавая "война Чако" между Парагваем и Боливией, которая была прокси-конфликтом между Лондоном и Вашингтоном. Или болгаро-югославские конфликты. Воевать же со стосемидесятимиллионным СССР за него как за рынок сбыта — это уже за пределами логики даже вполне полоумных империалистов 30-х годов.
Я старательно обходил Германию. Дело в том, что у неё 100-тысячный рейхсвер — профессиональная армия, уже 10 лет не готовящая запасников, и годная только сдерживать польские поползновения в Силезии и зачищать коммунистические мятежи. Ни танков, ни авиации, ни тяжёлой артиллерии. Даже Генштаба нет, тем более его академии.
И тут гениальное сталинское предвидение "отказывает". Именно параллельно с первой пятилеткой и до прихода Гитлера к власти (по его инициативе) начинается секретная советская программа по тайному перевооружению Германии. Лётная школа в Липецке, танковая школа в Казани, Шиханская химическая (а как же немецкой армии без боевых газов)... Гостеприимные аудитории академии имени Фрунзе: надо же рассказать битым кайзеровским офицерам о блестящей тактике красных конных армий. А то так и не научатся ни фронты прорывать, ни врага в "котлы" загонять...
И понятно, что рейхсвер готовили к той самой новой Второй империалистической. Задумает Варшава на пару с Парижем попробовать ещё раз переделить демократическую Германию — и тут получат заслуженный отпор. Или, напротив, захотят Антанты "большая и малая" прощупать штыком и саблей "первое в мире государство рабочих и крестьян", а тут им с тыла возрождённая Германия как всыплет...
А для парирования попыток нацистов или иных германских реакционеров прийти к власти в истощённой репарациями и кризисом стране достаточно было разрешить/приказать фракции КПГ поддержать общее антимилитаристское и антифашистское движение и левоцентристское правительство. Как это было во Франции в 1934 году. А не давать КПГ установку вместе с НСДАП свергать в июле 1932 года региональное социал-демократическое правительство Пруссии (2/3 тогдашней Германии), которое сменило правительство с министром внутренних дел Герингом.
Это я к тому, что вся советская людоедская милитаризация была подготовкой Большой войны вместе с Германией, в союзе с ней, а не для защиты от неё. И 4-летний план ремилитаризации Геринга начался только в 1936 году. Но и весной 1938 половина немецких танков/танкеток не могла даже своим ходом дойти по шоссе до Вены (везли на аншлюс по железке).
Так что август 1939-го был для Сталина не импровизацией, а итогом десятилетия продуманной политики.
Оборонительно-наступательный (или наоборот) блок Москвы и Берлина готовился как раз в те годы, когда, как нам рассказывают, миллионы уморили голодом, расстреляли и сгноили в лагерях, чтобы достойно встретить немецко-фашистскую агрессию.
Потом, правда, к середине тридцатых, концепция изменилась: угрозу теперь видели в гипотетическом польско-германском военном альянсе, хорошо отдавая себе отчёт в фатальной слабости свежеиспечённого рейха.
Импровизацией было предложение Лондону и Парижу о создании "антифашистского" военного союза и пакта о коллективной безопасности.
