Почему слова Виктора Цоя про "алюминиевые огурцы на брезентовом поле" никто не воспринял как руководство по овощеводству, а Дмитрия Быкова многие воспринимают как политического гуру и даже избрали его в КСО
Дмитрий Быков очень творческий человек. И очень широкий. Бурные воды его творчества орошают множество сфер: прозу, поэзию, публицистику, педагогику, литературоведение, политику. Везде он заметен и успешен. В этом нет, разумеется, ничего дурного, кроме хорошего. И еще Дмитрий Быков нонконформист, он любит парадоксы и не любит быть как все. В программе "Один" на "Эхе Москвы" от 28.07.17 Дмитрий Быков объяснил, что он не собирается встраиваться в какие-либо литературные иерархии, поскольку он для этого "староват" и "великоват", после чего сообщил: "Я сам себе литературная иерархия".
Для литератора это, видимо, не просто приемлемый, а, скорее всего, единственно возможный способ самопозиционирования, даже если сами слова Быкова кому-то могут показаться нескромными. В конце концов Дмитрий Быков никому из нас не обещал быть застенчивым.
Оригинальность Быкова особенно ярко проявляется в его литературной критике. С признанными авторами Быков не церемонится. Заявляет, что "активно не любит Борхеса, Кортасара, Сэлинджера, Гессе, Мураками", зато Сергея Лукьяненко считает достойным занять место в истории. И тут снова Быков в своем полном праве. Хотя его тексты и лекции о литературе больше напоминают не литературную критику, а художественное изложение своего мнения. Различие в том, что при изложении мнения просто сообщают, что вот этот автор плох, а вот тот, наоборот, гениален. А в случае литературной критики обнародуется некоторый набор критериев, в соотнесении с которыми автор выносит свой вердикт. В этом смысле, например, Белинский – литературный критик, а Быков – в большинстве случаев носитель весьма любопытного и оригинального мнения.
Литературное и литературоведческое творчество Дмитрия Быкова никогда не побудило бы меня к написанию отдельной заметки, если бы не одно обстоятельство. Это обстоятельство я бы назвал "фантомной литературоцентричностью" российской культуры и в каком-то смысле "фантомной литературоцентричностью" российского общества. Поэт Николай Некрасов 162 года назад написал: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". Эта фраза вошла в "символ веры" российской интеллигенции. Сомнение в ее истинности для русского интеллигента грозило изгойством. Спустя 110 лет Евтушенко в поэме "Братская ГЭС" эту часть "символа веры" откорректировал: "Поэт в России больше чем поэт". Советская интеллигенция и советские литераторы поверили Евтушенко так же, как в предыдущем веке поверили Некрасову. Комплиментам верить легко и приятно…
Дмитрий Быков намного больше, чем поэт. Он для оппозиционно настроенной публики – гуру. А еще крупный политический деятель. Его искрометные выступления на Болотной в декабре 2011 и в феврале 2012 были, пожалуй, самыми яркими и цитируемыми. Всем запомнилось его предсказание тогда, 6 лет назад, скорого появления новой политической элиты (ждем терпеливо 7-й год), а также замечательный афоризм: "история положила на них, и поставила на нас". Помню, как тогда все соглашались и с первым и со вторым... На выборах в Координационный совет оппозиции 22.10.2012 Дмитрий Быков занял второе место, набрав 38,5 тысяч голосов и уступив только Алексею Навальному, набравшему 43 тысячи голосов. Для сравнения: Гарри Каспаров занял на этих выборах третье место (33 тысячи голосов), а Борис Немцов – 16-е место с 24 тысячью голосами. Вряд ли сам Дмитрий Львович сможет объяснить себе и окружающим, зачем он избирался в КСО, поскольку на его заседаниях он был весьма редким гостем, а в тех исключительных случаях, когда все же приходил, оглушительно молчал. Примерно так же вели себя и другие творческие гуру протестного движения, избранные в КСО в надежде, что их литературный талант сможет конвертироваться в какие-то свежие идеи в политике.
Выяснилось, что необыкновенная легкость мысли и бойкость пера еще не делают человека политиком. Именно доминирование в "белоленточном протесте" 2011-2012 годов представителей гламурно-тусовочной оппозиции, таких как Быков, Кашин, Собчак, Пархоменко и стало одной из причин самоуничтожения этого протеста…
В литературе фантазии и создание вымышленного мира – норма и способ освоения мира реального. В политической публицистике фантазирование, злоупотребление метафорами ведет к заблуждению. Вот несколько идей, высказанных Дмитрием Быковым в трехчасовой программе "Один" на "Эхе" от 28.07.17. Главный тезис: "Европейская цивилизация фашизма не пережила". С Быковым пытается полемизировать слушатель Роман: "неужели свобода мысли и слова исчезли? Неужели исчезли демократия и эмпатия?". – "Исчезли, конечно, Рома!" - лишает последней надежды своего слушателя Дмитрий Быков. И далее говорит уже фактически голосами Проханова, Шахназарова и Старикова. Можно сравнить - совпадение с этими персонажами фактически дословное.
"Европу спасла Россия, которую всегда считали варварской. Россия – новая сверхцивилизация, советская цивилизация, победила за счет того, что фашизм – архаика, а коммунизм – модерн. И новый человек был выкован модерном. Россия победила не благодаря Сталину, человеку консервирующему, тормозящему прогресс, а победила она вопреки Сталину. Победил советский человек, а не реваншистский реакционный проект Сталина, но этот советский человек успел появиться, он был создан. Этот советский гомункулус победил. Он был сверхчеловеком действительно, судьба войны решалась под Сталинградом, а не в Дюнкерке".
Конец цитаты.
Зафиксируем пока единственное отличие Быкова от Проханова-Шахназарова: Быков считает, что победили вопреки Сталину, а обитатели соловьевских "вечеров" - что благодаря ему. Позиция Проханова-Шахназарова выглядит более логичной и последовательной: если победила "советская сверхцивилизация" и "советский сверхчеловек", то как-то странно отрывать продукт от одного из главных создателей.
По Быкову Сталин реализовывал "реваншистский реакционный проект", но советская сверхцивилизация была модерном, то есть прогрессом. Получается, Сталин не имел никакого отношения к тому проекту, который был реализован в СССР до войны? И, кстати, откуда "успел появиться" и кем "был создан" этот советский гомункулус? Задавать такие вопросы поэту и художнику – неприлично и глупо. Это как спрашивать Сальвадора Дали, почему у него в картине "Сон, вызванный полетом пчелы…" один тигр выпрыгивает из пасти рыбы, которая в свою очередь выплывает из плода граната, другой тигр атакует сам по себе, а слон на заднем плане бредет на тоненьких ножках паука-сенокосца. "Я – так вижу!". Этот, вполне исчерпывающий в устах художника ответ, совершенно недостаточен и неудовлетворителен для публициста, политика, а тем более для ученого.
Утверждение, что "фашизм – архаика, а коммунизм – модерн", применительно к сталинскому варианту коммунизма, реализованному в СССР в 20-е – 50-е годы - фактически ошибочно. Просто потому, что сталинизм один в один воспроизводил тот самый древний, архаичный тип власти, который Русь – Московия – Россия переняли у Орды. Где товарищ Быков углядел модерн в Гулаге? В новом закрепощении крестьян? В реставрации древнего ордынского принципа коллективной ответственности? В некоторых сферах советский коммунизм по части архаики мог дать фору гитлеровскому нацизму, не говоря уже об итальянском фашизме.
Мне понятны причины, по которым Дмитрий Быков говорит глупости. Он живет в мире литературы и искусства. СССР поначалу заигрывал с авангардом, а рейх его гнобил: модернистов Гитлер называл "заиками от искусства". Детские увлечения модерном в СССР уже при Сталине довольно быстро прошли, а потом Никита Сергеевич ласково называл авангардистов "пидарасами"…
Мир, в котором пребывает Быков, это мозаика, в которой неприятие Сталина мирно соседствует с восторгом перед тем, что он создал. Вот один из результатов такого мозаичного восприятия: "Но победила-то в войне все-таки советская сверхчеловечность, не та сверхчеловечность, которая претендует на это, не гитлеровская, а человечность в высочайшей степени. Советский гуманизм – вот это победило (!!)".
Мне трудно сказать, какие картины из жизни довоенного СССР представали в голове Дмитрия Быкова, когда он говорил вот эту чушь о победе советского гуманизма. Голодомор? Приказ Ежова о репрессиях жен и детей врагов народа? Депортации, а фактически геноцид целых "неправильных" народов? По масштабам истребления собственного народа сталинский коммунизм оставил далеко позади гитлеровский нацизм. Само словосочетание "советский гуманизм", "советская сверхчеловечность" должно, казалось бы, вызывать какой-то дискомфорт при произнесении. У Быкова не вызывает…
И дальше Дмитрий Быков вполне в духе соловьевских "экспертов" рисует страшные картины гибели Европы. "Вот в том-то и дело, понимаете, что Европа не пережила фашизм… Посмотрите, сколько людей готовы в любой момент поддержать неонацистские лозунги!" - сокрушается Быков. А, действительно, сколько? И где в Европе взяли власть фашисты? Факты приводить – не царское дело. Дело стремительного в мыслях и словах поэта – хлесткая фраза. Например, такая: "Европа сегодня создала механизмы, которые препятствуют прогрессу… Посмотрите на реванш так называемого неоконсерватизма, посмотрите на Францию, чуть было не допустившую Марин Ле Пен до победы". Конец цитаты. Итог голосования во Франции: Макрон – 66,1%, Ле Пен – 33,9% - это называется "чуть было не допустили Ле Пен до победы"?
Вся эта фантасмагория нужна Дмитрию Быкову для того, чтобы выдвинуть вот такой дивный тезис: "Советскому проекту суждено возвращение, потому что так или иначе Европа не пережила кошмара Второй мировой. Да уже и первой-то не пережила".
Дмитрий Быков – многостаночник. Или, если угодна спортивная аналогия – многоборец. Но переход из сферы поэзии в сферу публицистики, а оттуда – прыжок в политику – требует весьма серьезной смены формы и содержания. Иначе, есть риск выглядеть так же, как человек, пришедший в бассейн плыть стометровку и забывший снять лыжи и боксерские перчатки. В каждой сфере – свой тип ответственности своя внутренняя логика и, если угодно, профессиональная дисциплина. Быков, стремительно перемещаясь из поэзии в публицистику, оттуда – в литературные обзоры, а потом, прыгая в политику, не успевает переодеваться. И аудитория тоже явно не успевает различить, кто перед ней: автор злободневного фельетона в стихах, лектор или гуру – провозвестник будущего. Когда Виктор Цой пел, что он сажает алюминиевые огурцы на брезентовом поле, полагаю, немногие фермеры стали внедрять эти идеи в практику овощеводства. Политические идеи Быкова – это, как правило, те же алюминиевые огурцы. Важно, чтобы к ним относились исключительно как к художественному образу.
! Орфография и стилистика автора сохранены
