Столь долгая задержка с написанием второй части статьи была связаны с желанием дождаться окончания президентских выборов в Украине – слишком часто действующие лица этого политического представления, как и сама интрига, вызывали в российской публицистике реминисценции 1996 года.
Конечно, любые исторические параллели, протянутые во времени и пространстве всегда довольно условны и расклад Янукович-Тимошенко-Тигипко весьма отдаленно напоминал российскую призовую тройку первого тура президентских выборов Ельцин-Зюганов-Лебедь.
Кроме того, специфика украинского пасьянса заключалась и в том, что главным кандидатом на выборах от исполнительной власти оказался действующий премьер-министр, в то время как "оранжевый" президент, по меньшей мере, косвенно оказывал содействие своему бывшему "бело-голубому" оппоненту.
Нельзя не отметить, что сравнения Януковича с Зюгановым, на которые так щедры заходящиеся в демократическом экстазе доморощенные предсказатели грядущего политического апокалипсиса в Украине, вряд ли имеют под собой какие-то серьезные основания, за исключением, быть может, внешнего восприятия. Интересы поддерживающих Януковича украинских олигархов, и в первую очередь Рината Ахметова, связаны с интеграцией в Европу, что наверняка приведет к значительному увеличению стоимости их активов. В то время, как интеграция на российском направлении неизбежно будет сопровождаться процессом деления в пользу кремлевских олигархов – нравы "питерских" "донецким" хорошо известны, да и считать они умеют ничуть не хуже.
Можно еще упомянуть, что рейтинги Ельцина и Ющенко в начале президентской кампании выглядели одинаково удручающе, но здесь любое возможное сходство и заканчивается.
Ющенко нашел в себе моральные силы завершить свое неудачное президентство на высокой ноте, приняв участие в безнадежной гонке и обеспечив все условия для нормального волеизъявления украинских избирателей. Тем самым, в "незалежной" окончательно сформировалась политическая традиция цивилизованной передачи властных полномочий в руки оппозиции – на четырех президентских выборах в современной украинской истории трижды (в 1994, в 2004, в 2010) исполнительная власть оказывалась проигравшей! А отказ Тимошенко признать поражение и готовность оспорить результаты в суде и вовсе напоминает флоридскую сагу 2000 года. Кстати, довольно статичная карта голосования по украинским регионам, где с прошлых выборов практически не произошло изменений тоже совпадает с картиной почти полного статус-кво на американских выборах в 2000 и в 2004 годах (только 3 штата поменяли свои предпочтения). Но теперь закончим с лирическим отступлением на украинской "политической мови" и вернемся в начало 1996 года, когда победа Геннадия Зюганова на предстоящих президентских выборах казалось предрешенной.
Хотя мемуары Татьяны Юмашевой не сообщают нам ничего принципиального нового об этом критическом моменте новейшей российской истории, зато на страницах текста отчетливо воссоздается психологическая атмосфера, в которой дворцовая интрига начинает постепенно вытеснять элементы публичной политики.
Процесс, который, набирая обороты, приведет к полному выхолащиванию российской политической жизни во время второго президентского срока Путина.
В полном соответствии с логикой, восторжествовавшей в 1993, году ельцинской окружение принимает консенсусное решение: ни при каких обстоятельствах не расставаться с властью.
Все дальнейшие разногласия носили уже чисто тактический характер. В одной из своих статей я уже описывал эту ситуацию:
Еще одним идеологизированным мифом оказалась на поверку аппаратная война на уничтожение, которая велась в первой половине 1996 года между тем же Чубайсом и ныне почти забытым Александром Коржаковым, всемогущим начальником ельцинской охраны.
Хотя по сути стороны преследовали одну и ту же цель – любой ценой сохранить Ельцина у власти.
Коржаков, бывший неформальным лидером тогдашних кремлевских силовиков, по законам аппаратного жанра, естественно, предлагал топорное решение, резко усиливающее позиции его номенклатурной группы: выборы отменить, компартию запретить.
Но в итоге, как известно, возобладал иезуитский подход Чубайса – демократические процедуры де-юре сохранить, но при этом выхолостить по максимуму.
Главными технологиями при таком раскладе становятся виртуальные пиар-кампании, сопровождающие массовые фальсификации в процессе голосования.
Конечно, говорить о массовых фальсификациях на выборах 1996 года не приходится – главными преимуществами Ельцина стало тотальное доминирование в информационном поле в сочетании с неограниченным, по тем меркам, финансовым ресурсом.
Хотя не стоит недооценивать и пресловутый административный ресурс – даже в регионах "красного пояса" агитация за Ельцина велась довольно свободно, несмотря на откровенно прозюгановский настрой местных чиновников. В этом мне довелось убедиться на собственном опыте, посетив в качестве доверенного лица Ельцина такие области как Ульяновская, Воронежская, Курская и Калужская.
Важнейшим оружием ельцинской избирательной кампании стало выбранное "идеологами Победы" манипулирование страхом значительной части российского общества перед угрозой коммунистического реванша.
Мрачная перспектива реставрации советских порядков, казавшаяся многим из нас неминуемой в случае победы Зюганова на президентских выборах, пополнила ряды активных сторонников Ельцина, в том числе и автором этих строк. При этом мы всячески старались отогнать от себя назойливые мысли и вопросы об убийстве Дмитрия Холодова, чеченской войне, залоговых аукционах.
Но даже сильнейший негативный эмоциональный фон, созданный вокруг КПРФ и Зюганова накануне выборов, не мог окончательно переломить разочарования основной массы населения в результатах ельцинских правления.
Вот как с прямотой правоверной римлянки недавно описала те события Валерия Новодворская:
Но тут пришел Чубайс, сделал газету "Не дай Бог!"; бизнесмены нагрузили пару коробок из-под ксерокса долларами для артистов и попсы, а мы взяли себя в руки и, как удачно выразился Александр Пумпянский, сложив совесть, как бюллетень, вчетверо, чтобы она влезла в урну, проголосовали за Ельцина и прожили еще 4 года хорошо и 10 лет – плохо.
Все в прибыль, а не в убыток.
Ну, "коробок из-под ксерокса", предположим, было совсем не две-три, а главное, что с хеопсовским размахом начала выстраиваться пирамида ГКО, позволявшая взятыми под огромные проценты кредитными деньгами затыкать дыры бюджетного финансирования.
Что касается прибыли и убытка, то здесь баланс далеко неочевиден. Немало известных людей продолжают и по сей день безбедно жить, как на материальные, так и политические проценты с той победы. А вот сложенная вчетверо совесть, кажется, прилипла ко дну той избирательной урны, которую власть с завидным постоянством подсовывает нам уже 14 лет.
Сегодня можно бесконечно спорить о последствиях гипотетической победы Зюганова в 1996 году, но мне кажется, что никакие страхи той поры, ни реальные, ни вымышленные, не должны были перевешивать верность одному из ключевых принципов либеральной демократии – гарантии проведения честных выборов.
Да, история страны могла пойти по совсем другому пути – прервались бы многие блестящие карьеры, в списках "Форбса" никогда бы не появились фамилии Березовского и Абрамовича и мы бы никогда не узнали о существовании кооператива "Озеро".
Самым влиятельным банкиром страны стал бы, наверное, глава "Инкомбанка" Владимир Виноградов, хотя и банк "Менатеп", оказавший поддержку КПРФ на парламентских выборах 1995 года тоже не был бы в числе проигравших. Не стоило бы волноваться и за судьбу московского градоначальника – свои способности договариваться с коммунистами Юрий Лужков убедительно продемонстрировал два года спустя. Курс нового правительства под вероятным руководством Юрия Маслюкова вряд ли бы отличался излишней радикальностью – то, что старые коммунистические аппаратчики прекрасно понимали разницу между думской риторикой и реальным управлением, показала деятельность правительства Евгения Примакова в 1998 году. Тема восстановления СССР стала бы такой же долгоиграющей пластинкой, как и растянутое в бесконечность объединение России и Белоруссии.
Не сомневаюсь, что в ответ мне будут раздаваться упреки в ревизионизме, нежелании учиться на кровавых уроках отечественной истории.
Как пример будет приводиться печальная участь Учредительного собрания, разогнанного большевиками, которые последующие семь десятилетий управляли страной без всяких излишеств демократии. Но все эти споры бессмысленны, и не только потому, что история не знает сослагательного наклонения. Но и потому, что в 1996 году Геннадий Зюганов панически боялся собственной победы, так как не хотел брать на себя ответственность за положение дел в стране. Именно это делает бессмысленным любые сравнения бессменного вождя КПРФ, всегда избегавшего лобовых столкновений и ценившего простые буржуазные радости жизни с верхушкой большевистской партии, готовой идти на все ради захвата и удержания власти.
Результат выборов 1996 года, а точнее способ его получения стал определяющим фактором второго президентского срока Ельцина.
Наиболее актуальной сразу же становится тема преемничества – вопрос о передаче верховной власти окончательно становится прерогативой узкого круга лиц. Для начала из номенклатурной обоймы молниеносно вышибается Александр Лебедь, сыгравший отведенную ему роль на выборах, и представлявший в качестве секретаря Совбеза потенциальную угрозу "семейной" стабильности.
А затем начинается череда "смотрин", в которой испытывающей серьезные проблемы со здоровьем президент все больше полагается на советы ближайшего окружения.
Византийская дворцовая интрига становится главным политическим оружием, а административный вес фигурантов определяется исключительно частотой их "доступа к телу" правителя. Неудивительно, что в таких условиях главой президентской администрации в какой-то момент становится, как бы поточнее выразиться, интимный друг дочери президента.
Размеренное развитие событий нарушается внезапным дефолтом, создающим серьезный внутриполитический кризис на фоне экономического обвала.
Однако, далеко не очевидно, что крах финансовой пирамиды был столь внезапным для руководства страны. Во всяком случае, как никогда вовремя появившийся на посту председателя правительства Сергея Кириенко смикшировал мощь политического потрясения для "семейного" круга. Номенклатурная непотопляемость "киндер-сюрприза" – яркое свидетельство того, что его готовность к самопожертвованию была оценена по достоинству.
А история с траншем МВФ в 4,5 млрд $, растворившегося то ли в разверзшейся бездне российского валютного рынка, то ли где-то за пределами Отечества за прошедшие годы обросла таким количеством слухов и небылиц, что концов ее уже не найти.
Как, впрочем, и денег МВФ…
Татьяна Юмашева подтверждает, что новый расклад, связанный с утверждением Примакова главой правительства и резким усилением Лужкова, создавшего альянс с Зюгановым, вызвал панику в Кремле.
На первый план выходят такие качества потенциального преемника, как способность гарантировать безопасность Семьи, что на политическом жаргоне будет по-прежнему называться "продолжением курса реформ". Изменение алгоритма поиска неизбежно ведет к изменению профиля возможных кандидатов.
И, в конечном счете, колебания амплитуды, от Немцова в 1997 году плавно привели к Путину в 1999, который правильно понял, что по условиям предложенного контракта он становится не столько Гарантом Конституции, сколько Гарантом безопасности Семьи.
(Кстати, по ходу разоблачается популярный в либеральной среде миф о том, что Чубайс якобы был против назначения Путина)
Рефреном почти во всех публикациях Татьяны Юмашевой выступает желание продемонстрировать скромность своего материального положения.
И если бы не счастье, случайно подвалившее дочери Валентина Юмашева в виде столь завидного жениха, как олигарх-самородок Олег Дерипаска, то не видать бы юмашевской чете лазурных берегов. Чем-то эти назойливые стенания напоминают историю старика Батурина, чья безбедная старость обеспечена исключительно уникальными способностями его жены в сфере строительного бизнеса и коммерции.
Как справедливо было замечено одним из комментаторов в этом блоге, рассказы о мифологическом происхождении своего "богатства" Татьяна Юмашева начала, аккурат, к 10-ой годовщине окончания своей кремлевской деятельности.
Срок давности все спишет, а басманного правосудия при путинском правлении Семье опасаться не стоит.
Появление своих мемуаров Татьяна Юмашева объясняет естественным дочерним желанием защитить память отца и восстановить историческую правду.
Но исторические заслуги Ельцина, сделавшие его одной из ключевых фигур российской истории 20-го века связаны с его деятельностью в конце 80-х и начале 90-х годов, периода по понятным причинам в воспоминаниях Юмашевой практически не затронутого. Ибо тогда Борис Николаевич Ельцин был выразителем интересов всего российского общества, а не заложником интересов Семьи.
Чтение эмоциональных сказаний новой Шехерезады не должно заменять серьезного разговора о причинах поражения демократической революции 1989-91 гг. и превращения территории нашей страны в зону беспредельного господства олигархического чиновничества и полицейского произвола.
Текст опубликован на сайте echo.msk.ru
