Алена Вершинина:
"Я практически весь приговор смотрела на Варю Караулову, пока ее окончательно не закрыли спинами ее отце и один из приставов. Но это было уже в самом конце.
Больнее всего было видеть, как это маленькая девочка, фактически еще ребенок, несмотря на ее 21 год, заставляла себя глубоко дышать и не позволить предательски потечь слезам, когда председательствующий судья Абабков перешел к пересказу так сказать "выбранных мест из переписки" Варвары и ее предполагаемого виртуального возлюбленного, где они якобы обсуждали ее возможность стать смертницей. А перед нами в аквариуме сидела маленькая девочка в платье цвета морской волны, которую российское правосудие посчитало еще до приговора настолько опасной, что даже в зале суда с нее не сняли наручники. И какие-то слова про террористов, Сирию, ИГИЛ, намазы и все остальное казалось чем-то таким далеким. Нет, я не говорю, что этого не было. Но просто я знаю, как бывает в этом возрасте, когда вобьешь себе что-то в голову и никакие рациональные доводы не помогают. Я так три года поступала на журфак МГУ. Нужно ли мне оно было? Но почему-то в 18 казалось, что журналистом можно стать только так. Я была девочкой из провинции и мало что тогда понимала. Вот и Варвара так… нам всем в любом возрасте хочется понимания и любви.
Эта девочка не взяла в руки оружие. Она никого не убила. Она даже никого ни в чем не убедила. Ее преступление лишь в том, что она влюбилась в какого-то подонка и решила убежать к нему. Но за это, наверное, тогда всех подростков сажать надо. Я давно не верю в чудеса, хотя под Новый год и хочется, а в памяти еще всплывает, как три года назад неожиданно освободили МБХ. "Пора выйти из мира фантазий и сказок", — посоветовали нам всем в Кирове еще летом 2013-го года. В конце 2016-го самым опасным террористом страны признана Варвара Караулова, получившая больше, чем те, кто реально воевал за ИГИЛ. И ей не дадут медаль за отвагу, как тем, кто воюет в Донбассе, и не учредят специальную награду, как для тех, кто возвращал Крым. Нет, эта девочка еще один новый год встретит в тюрьме, а потом и свой 22-й день рождения…
Спасибо, господа судьи, что проявили великодушие и вынесли приговор на целых полгода мягче, чем того требовал гособвинение".
"У нас в судах обычно происходит всякое скотство, но когда это скотство происходит с молодой красивой девушкой, оно особенно ярко. А приговор Карауловой, конечно, неприкрытое скотство", — пишет Сергей Давидис.
Михаил Пожарский:
"Ну вот и 4.5 года за то, что влюбилась не в того человека и пыталась пересечь не ту границу. Впрочем, реальная мораль этой истории заключается в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не идите на сотрудничество с ФСБ и прочими мусорами. Отец Карауловой им поверил. И результат".
"А вот к товарищам, поддерживающим приговор, у меня вопрос: зачем сажать ее в тюрьму, от этого кому лучше станет?" — задает вопрос Инга Коростылева.
Блогер Alexander Bumb:
"4,5 года за подростковую любовь к вербовщику.
Бессмысленная, пещерная жестокость. Хотя для ФСБ смысл есть — отчитались за "пресечение" террористической деятельности. Новые погоны, должности".
"Зато теперь можно отчитаться в графе "борьба с терроризмом", на которую бог знает, сколько денег бюджетных уходит. Реального террориста поймать слабо, зато за девочками, которые поголовно — что здесь, что в германиях и т.п. — становятся жертвами промывания мозгов со стороны вербовщиков — да, за девочками можно очень лихо отчитываться по освоению бюджета и рапортовать о победах в борьбе с террористами", — пишет Алла Шишкова.
Есть и несколько отличающиеся мнения.
Евгений Ихлов:
"Стремление вступить в "шварце-эсэс" (не в войсковое "грюне") лица, знающего, чем сия организация занимается, уже умысел на преступление. Другое дело, что в американской зоне оккупации не отправляли в тюрьму всех членов нацистской партии или эсэсовцев.
Но процедуру денацификации (небольшой строк заключения, принудработы, обязательное посещение лекций о неправильности нарушений прав человека и о преступлениях нацизма [чтобы не говорили, как советские люди — мы верили и ничего не знали] и т.п.) вынудили пройти всех. Вот я и предложил схожую процедуру для сторонников и пассивных подданных Непроизносимого.
Нужно только внести изменения в международное право — обозначить понятие террористического (изначально-преступного) квазигосударственного образования, рядовые функционеры которого подлежали бы ответственности не как террористы, но по механизму, аналогичному денацификации.
Усложним пример с комсомолкой, решившей сбежать в рейх. Любимый сюжет для политического триллера 60-70-х — беглые нацисты создают в Латинской Америке свое государство…
Вот стремление стать подданным такого образования — причем, не в виде сборища старцев, коротающих дни у хижин, украшенных свастиками, но вполне агрессивно нападающего на соседей, организующего перевороты (Юлиан Семенов даже роман сочинил о том, как беглый Гестапо-Мюллер в 1947 году приводит к власти Перона) — это, преступление, если по-честному?
Плавно возвращаемся к теме умысла. Караулова/Иванова, конечно [курица безмозглая] не знала, что ее намерены использовать для неких акций (и не обязательно в Эрэфии — залегендировать под медсестру из госпиталя, и пройдет любой кордон), но о том, что в Неназываемом казнят заложников и сжигают заживо пленных, она должна была знать. Просто потому, что эти сцены и сообщения выскакивают при любом запросе о Неназываемом в Сирии.
Другое дело, что после согласия Карауловой/Ивановой сотрудничать с ФСБ (на нее пытались выманить вербовщиков) ее вина в попытке выехать в Сирию погашена. Просто ее очень подло кинули спецслужбы. Но вот после того, как это выяснилось — только зона спасает ее от мести. Потому что ФСБ не включила ее в программу защиты свидетелей, хотя первоначально её процессуальный статус был именно свидетеля — по делу о попытке вербовки в Неназываемое.
Поэтому Караулову/Иванову приговорили не за то и не так, поскольку еще нет норм, предусматривающих ответственность за желание стать подданным террористического квазигосударства. А значит — незаконно. Но — с высшей точки зрения — справедливо. Она хотела быть среди убийц и палачей. И это должно быть наказуемо".
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
